Политика России в Сирии должна учитывать неопределенность и многовариативность развития событий, при этом оставаться верной базовым принципам, которые легли в основу отношений с прежним руководством страны, говорится в докладе международного дискуссионного клуба «Валдай» (есть в распоряжении РБК). Документ подготовили академик РАН, научный руководитель Института востоковедения (ИВ) РАН Виталий Наумкин и заместитель директора ИВ РАН по научной работе, заведующий Центром арабских и исламских исследований Василий Кузнецов.
Как напоминают авторы доклада, к незыблемым принципам российской политики в Сирии относятся стремление к укреплению сирийской государственности, сохранение ее суверенитета и территориальной целостности, продолжение борьбы с терроризмом, отвержение любых проявлений неоколониализма, поддержка законного правительства страны и призывы к разрешению внутреннего конфликта в рамках международного права. «Соблюдения этих принципов при тактической гибкости, думается, вполне достаточно, чтобы Россия могла продолжать играть позитивную роль как в Сирии, так и на всем Ближнем Востоке», — говорится в документе.
28 января впервые после смены власти Сирию посетила российская делегация, ее возглавил специальный представитель президента России по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель министра иностранных дел Михаил Богданов. В заявлении по итогам визита российское внешнеполитическое ведомство выразило готовность помочь арабской республике в посткризисном восстановлении, а также «выстраивать двустороннее многоплановое сотрудничество на принципах традиционной дружбы и взаимного уважения». Сирийское новостное агентство SANA сообщало, что новые власти запросили у Москвы компенсацию «для восстановления доверия».
Москва и Дамаск также ведут переговоры о дальнейшем присутствии российских военных в Хмеймиме и Тартусе. Тартус — единственный российский военно-морской логистический узел в Средиземноморье, Хмеймим — ключевая база снабжения российских сил в Средиземноморье и Северной Африке. В 2017 году Россия получила базы в аренду на 49 лет. По итогам визита Богданов заявил журналистам, что в отношении российских военных баз в Сирии пока ничего не меняется, но этот вопрос требует дальнейших консультаций. Ранее агентство Bloomberg сообщало, что в переговорах возникли сложности из-за сопротивления Турции дальнейшему присутствую российских военных в Сирии.
Наумкин и Кузнецов выделяют четыре фазы эскалации на Ближнем Востоке, которая, по их мнению, началась в 2011 году. К последней фазе, помимо свержения режима Асада, они относят нападение ХАМАС на Израиль и последующую войну в секторе Газе, операцию ЦАХАЛ в Ливане, атаки «хуситов» на Израиль и суда в Красном море, а также обмен прямыми ударами между Израилем и Ираном. Все эти потрясения, сопровождавшиеся ослаблением позиций Ирана, ливанской группировки «Хезболла» и ХАМАС, открывают новые возможности для таких региональных игроков, как Израиль, Турция и монархии Персидского залива, считают эксперты.
В частности, авторы доклада отмечают заинтересованность Израиля в дальнейшей территориальной экспансии в Сирии, при этом речь может идти как об установлении прямого контроля над отдельными приграничными районами, так и о создании обширной буферной зоны — при согласии дружественного режима в Сирии.
Турция же хочет воспользоваться утратой статуса-кво для нанесения поражения курдам и создания буферной зоны на границе с арабской республикой. Ее шансы на успех во многом будут зависеть от политики новой администрации Дональда Трампа, говорится в докладе. Что касается стран Персидского залива, то они будут укреплять свои позиции в Сирии, используя экономические рычаги, что, с одной стороны, страхует монархии от многих рисков, но с другой — ограничивает их возможное влияние на политические процессы в республике. Хотя страны Залива по-разному относятся к прежним и новым властям Сирии, все они не заинтересованы в потенциальном расширении сирийско-израильского конфликта или радикализации нового правительства в Дамаске, подчеркивается в докладе «Валдая».
Несмотря на видимую утрату Ираном позиций как в регионе в целом, так и в Сирии в частности, его рано сбрасывать со счетов, считают востоковеды. «Тегеран много инвестировал в создание базы поддержки на земле, и если новым сирийским властям не удастся консолидировать общество, у Ирана может появиться новый шанс на восстановление влияния, пусть и частичное», — говорится в докладе.
В этом контексте его авторы формулируют три задачи, первоочередные для нового руководства Сирии:
Устойчивость нового руководства республики во многом будет зависеть от того, воплотят ли они давно назревшие внутриполитические преобразования. Наумкин и Кузнецов выделяют пять направлений потенциальных реформ:
Авторы доклада подчеркивают, что успешная работа по каждому из перечисленных направлений станет сложным вызовом для нового руководства Сирии. «С одной стороны, им будет отчаянно нужна поддержка внешних сил, без помощи которых улучшить экономическую ситуацию и обеспечить лояльность населения на переходный период практически нереально. Однако, с другой стороны, чтобы провести необходимые реформы, отыскав ответы на трудные вопросы, часть из которых обозначена выше, им придется доказать верность идее национального суверенитета Сирии и готовность действовать именно в национальных интересах», — говорится в документе.
Другим серьезным вызовом будет «географическое упорядочивание» Сирии, которая в результате многолетнего конфликта оказалась разделена на сферы влияния различных группировок и сил. По мнению экспертов, здесь возможны несколько сценариев — от распада Сирии на несколько отдельных государств (алавитского, суннитского, курдского, друзского) до децентрализации и даже федерализации страны, которую новые власти, впрочем, пока отвергают.
Последний вариант хотя и имеет успешные примеры на Ближнем Востоке и мог бы в теории помочь решить курдскую проблему, для Сирии может оказаться разрушительным. «Децентрализация в условиях серьезных внешних угроз, хрупкости институтов, слабости центральной власти, экономической разрухи и асимметрии экономического развития регионов, многие из которых просто не в состоянии себя обеспечить, легко может стать прямым путем к развалу страны», — заключают эксперты. В этих условиях новое руководство Сирии, вероятно, пойдет не по пути официальной децентрализации, а скорее вовлечения локальных политических элит в общенациональные институты власти, прогнозируют авторы доклада.
Как напоминают авторы доклада, к незыблемым принципам российской политики в Сирии относятся стремление к укреплению сирийской государственности, сохранение ее суверенитета и территориальной целостности, продолжение борьбы с терроризмом, отвержение любых проявлений неоколониализма, поддержка законного правительства страны и призывы к разрешению внутреннего конфликта в рамках международного права. «Соблюдения этих принципов при тактической гибкости, думается, вполне достаточно, чтобы Россия могла продолжать играть позитивную роль как в Сирии, так и на всем Ближнем Востоке», — говорится в документе.
28 января впервые после смены власти Сирию посетила российская делегация, ее возглавил специальный представитель президента России по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель министра иностранных дел Михаил Богданов. В заявлении по итогам визита российское внешнеполитическое ведомство выразило готовность помочь арабской республике в посткризисном восстановлении, а также «выстраивать двустороннее многоплановое сотрудничество на принципах традиционной дружбы и взаимного уважения». Сирийское новостное агентство SANA сообщало, что новые власти запросили у Москвы компенсацию «для восстановления доверия».
Москва и Дамаск также ведут переговоры о дальнейшем присутствии российских военных в Хмеймиме и Тартусе. Тартус — единственный российский военно-морской логистический узел в Средиземноморье, Хмеймим — ключевая база снабжения российских сил в Средиземноморье и Северной Африке. В 2017 году Россия получила базы в аренду на 49 лет. По итогам визита Богданов заявил журналистам, что в отношении российских военных баз в Сирии пока ничего не меняется, но этот вопрос требует дальнейших консультаций. Ранее агентство Bloomberg сообщало, что в переговорах возникли сложности из-за сопротивления Турции дальнейшему присутствую российских военных в Сирии.
Наумкин и Кузнецов выделяют четыре фазы эскалации на Ближнем Востоке, которая, по их мнению, началась в 2011 году. К последней фазе, помимо свержения режима Асада, они относят нападение ХАМАС на Израиль и последующую войну в секторе Газе, операцию ЦАХАЛ в Ливане, атаки «хуситов» на Израиль и суда в Красном море, а также обмен прямыми ударами между Израилем и Ираном. Все эти потрясения, сопровождавшиеся ослаблением позиций Ирана, ливанской группировки «Хезболла» и ХАМАС, открывают новые возможности для таких региональных игроков, как Израиль, Турция и монархии Персидского залива, считают эксперты.
В частности, авторы доклада отмечают заинтересованность Израиля в дальнейшей территориальной экспансии в Сирии, при этом речь может идти как об установлении прямого контроля над отдельными приграничными районами, так и о создании обширной буферной зоны — при согласии дружественного режима в Сирии.
Турция же хочет воспользоваться утратой статуса-кво для нанесения поражения курдам и создания буферной зоны на границе с арабской республикой. Ее шансы на успех во многом будут зависеть от политики новой администрации Дональда Трампа, говорится в докладе. Что касается стран Персидского залива, то они будут укреплять свои позиции в Сирии, используя экономические рычаги, что, с одной стороны, страхует монархии от многих рисков, но с другой — ограничивает их возможное влияние на политические процессы в республике. Хотя страны Залива по-разному относятся к прежним и новым властям Сирии, все они не заинтересованы в потенциальном расширении сирийско-израильского конфликта или радикализации нового правительства в Дамаске, подчеркивается в докладе «Валдая».
Несмотря на видимую утрату Ираном позиций как в регионе в целом, так и в Сирии в частности, его рано сбрасывать со счетов, считают востоковеды. «Тегеран много инвестировал в создание базы поддержки на земле, и если новым сирийским властям не удастся консолидировать общество, у Ирана может появиться новый шанс на восстановление влияния, пусть и частичное», — говорится в докладе.
В этом контексте его авторы формулируют три задачи, первоочередные для нового руководства Сирии:
Устойчивость нового руководства республики во многом будет зависеть от того, воплотят ли они давно назревшие внутриполитические преобразования. Наумкин и Кузнецов выделяют пять направлений потенциальных реформ:
Авторы доклада подчеркивают, что успешная работа по каждому из перечисленных направлений станет сложным вызовом для нового руководства Сирии. «С одной стороны, им будет отчаянно нужна поддержка внешних сил, без помощи которых улучшить экономическую ситуацию и обеспечить лояльность населения на переходный период практически нереально. Однако, с другой стороны, чтобы провести необходимые реформы, отыскав ответы на трудные вопросы, часть из которых обозначена выше, им придется доказать верность идее национального суверенитета Сирии и готовность действовать именно в национальных интересах», — говорится в документе.
Другим серьезным вызовом будет «географическое упорядочивание» Сирии, которая в результате многолетнего конфликта оказалась разделена на сферы влияния различных группировок и сил. По мнению экспертов, здесь возможны несколько сценариев — от распада Сирии на несколько отдельных государств (алавитского, суннитского, курдского, друзского) до децентрализации и даже федерализации страны, которую новые власти, впрочем, пока отвергают.
Последний вариант хотя и имеет успешные примеры на Ближнем Востоке и мог бы в теории помочь решить курдскую проблему, для Сирии может оказаться разрушительным. «Децентрализация в условиях серьезных внешних угроз, хрупкости институтов, слабости центральной власти, экономической разрухи и асимметрии экономического развития регионов, многие из которых просто не в состоянии себя обеспечить, легко может стать прямым путем к развалу страны», — заключают эксперты. В этих условиях новое руководство Сирии, вероятно, пойдет не по пути официальной децентрализации, а скорее вовлечения локальных политических элит в общенациональные институты власти, прогнозируют авторы доклада.